Горькое вино Нисы [Повести] - Юрий Петрович Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За столом задвигались, подтащили еще стул.
Поплыл пустой разговор. Один из парней — с тонким смуглым лицом и густыми смоляными волосами до плеч — молча налил коньяк в пустую рюмку перед Сергеем.
— Есть повод, — сказал он очень тихо и спокойно.
— Да, конечно, за встречу, — оживились девушки и опять внимательно посмотрели на Веру, потом на Сергея.
— Это же надо, — с дурашливой трагичностью произнес второй парень, наливая себе чал из графина.
Девушки лениво засмеялись, и все выпили. Один только Сергей медлил.
— Ну, что же ты, Сережа? — Вера близко заглянула ему в глаза. — За нашу встречу.
Он не решился сказать, что не пьет. Коньяк горячо разлился в груди, растворяя напряженность, нерешительность и смущение. «Что же она не познакомила нас как следует?» — подумал Сергей, смелея, и спросил, наклоняясь к Вере:
— Ты все там же, в архиве?
Она пожала плечами:
— Куда же деваться? Сдали меня в архив…
— А ребята тоже историки? — он кивнул на парней. — Ты не представила…
Они там о чем-то говорили, о каких-то своих делах, но услышали и сразу смолкли.
— Это ж надо, — снова сделал трагическую мину тот, кто пил чал. — Вообще-то в разные истории я попадал…
Девицы хихикнули.
— Игорь и Сапар — специалисты по торговому оборудованию, — быстро сказала Вера. — Что-то там монтажное. А девочки — наши, архивные.
— Архивные девочки — это хорошо, — засмеялся Игорь и поманил официантку: — Как там наши шашлыки? Только пусть сделают шесть, мы теперь четные. — Проводив ее взглядом, снова покачал головой: — Архивные девочки… Это ж надо! А ты, старик, — не архивный? Наверное, по науке ударил? — вдруг спросил он Сергея.
— Да нет, — почему-то смутился Сергей. — Я в школе преподаю.
— У-у, — со значением протянул Игорь.
И все за столом подхватили это «у-у», — видно, у них сложилось уже так, сыграно было.
— Сережа сеет разумное, доброе и вечное, — как бы оправдывая, защищая его и в то же время в шутку все превращая, смеясь, сказала Вера. — А сам тайком диссертацию пишет: «Роль исторической науки в процессе очеловечивания родителей трудных учеников». Ведь пишешь, признайся!
— Ага, — кивнул Сергей и тоже засмеялся. — Только не диссертацию, а повесть. Вот о Нисе.
— У-у, — снова дружно взвыла компания, но теперь с оттенком одобрения.
Тут принесли шашлыки, на которых еще потрескивало сало, аппетитный запах волной прокатился над столом. Все оживились, а Игорь подкинул на ладони пятак, посмотрел, как лег, и сказал:
— Черт с ней, с автоинспекцией, налейте и мне рюмку.
— За рулем? — хором воскликнули архивные девочки, не то осуждая, не то восхищаясь, и посмотрели на Сапара.
— Пусть, — разрешил тот.
Был он молчалив и на удивление спокоен, этот Сапар. На темном его лице не отражалось никаких эмоций, одни только глаза смотрели умно, понимающе.
«Славные ребята, — подумал Сергей. — Я мог бы подружиться с ними». Мысль эта была приятна.
— За делового человека, — Игорь приподнял рюмку и посмотрел на Сергея оценивающе. — Молоток. Ценю хватких.
— Я — деловой? — Сергей растерянно оглянулся на Веру, ища поддержки. — Какой же я деловой? Да я вовсе…
— Брось, старик, — по-свойски остановил его Игорь. — Не на собрании, чего уж… Это которые в капусте найдены или там аист принес, — тем да, тем стесняться надо, им высокие слова положено говорить. А мы не инкубаторные, мы настоящие. Верно, Сапар?
— Мы не капустные, — тихо отозвался приятель. — Это точно.
— Стало быть не лопухи, — снова повернулся к Сергею Игорь. — На зарплату сейчас одни дураки живут. Так, девочки?
Те хихикнули, но особого энтузиазма не проявили. Уж они-то наверняка жили на одну зарплату.
— Материальная сторона, конечно, важное дело, — осторожно, не желая обострять разговора, дабы не разрушить приятности этого сидения, возразил Сергей; ему почему-то архивных девочек стало жалко, их он хотел ободрить. — Но не это же главное.
— А что же главное? — спросил Игорь, вдруг веселея, готовый на смех поднять спорщика. — Душа?
Сергея обидело это его явное намерение посмеяться над серьезным. Тягостное чувство зависти к самому себе, сиюминутному, сидящему в доброй компании, где всем беззаботно и хорошо, оказалось мимолетным — исчезало, рассеивалось без следа. Новое чувство крепло в Сергее — профессиональное стремление учителя вразумить заблудшего. На мгновение подумалось, что это выпитый коньяк действует, но он отмахнулся, — сейчас для него очень важным казалось убедить Игоря в ошибочности его суждений. Только поспокойнее, подумал он, доказательным надо быть, а не горячиться.
Видимо, уловив его готовность вступить в спор, Вера хотела что-то сказать, произнесла бодро, отвлекающе первые слова, но Сергей положил ладонь на ее руку, чуть пожал, и она сразу умолкла, сидела настороженно, вся напрягшись. Потом, вспоминая все, как было, Сергей подумал, что она по-своему поняла это его пожатие, как намек, что ли, или заключение тайного для всех, им двоим понятного союза, — ей очень хотелось этого тогда. Сосредоточившись, забыв о своей ладони на Вериной руке, он стал мягко, дружески, как приучал себя говорить с детьми, объяснять Игорю суть его заблуждений.
— Слушай, старик, ты напрасно иронизируешь. Именно душа. К этому все идет. Тут я могу утверждать как профессионал.
— Ты утверждай, а я пока выпью, — скучнея, произнес Игорь. — Я ведь за тебя хотел.
— Спасибо, — мимоходом бросил Сергей, не отвлекаясь, не позволяя увести себя в сторону. — Ведь в чем суть. Богатством в нашем обществе становится не то, что мы производим, не вещи, а мы сами, наше духовное содержание.
— Ну ты даешь! — в голосе Игоря зазвучало неподдельное удивление.
Однако Сергей понял, что не получился разговор, не было контакта, словно бы на разных языках говорили.
— С тобой
